суббота, 30 января 2010
Я понимаю, что ничего о тебе не знаю. Даже самое интимное, доступное тысячам - имя, - не дает мне ровным счетом никаких преимуществ. Я не знаю, почему ты говоришь то, что ты говоришь, и думаешь так, как ты думаешь.
Что пугает меня больше всего: я не знаю, О ЧЕМ и КАК ты думаешь. И как ты реагируешь на мои слова, читая это письмо (ты улыбаешься? сердишься? пьешь чай и закусываешь строчки хрустящим печеньем? как?)
Я ровным счетом ничего о тебе не знаю.
(Пока я читаю твое письмо и пишу ответ, в плеере играет Placebo. Я не знаю, как ты отношишься к такой музыке. Могу только предположить, что тебе она не нравится. Потому что... Блин, скорее всего, потому, что ты не понимаешь, о чем там поется... я думаю, что тебе не нравится такая музыка, потому что она "тяжелая", слишком современная.
Пока я пишу тебе ответ, играет Protege Moi - Placebo, мужской голос просит: "Защити меня от того, что я хочу, Защити меня, защити меня".)
Я не могу понимать того, почему ты сравниваешь ее, физически и реально жаждущую тебя, и меня, присутствующую в твоей жизни в виде неподвижной картинки и черно-белых полосок на экране монитора. Я здесь только потому, что ТЫ САМ так решил.
Я никак не могу объяснить себе, почему в твоих глазах она проиграла мне по всем параметрам...
Тебе больно от того, что я не всегда в зоне "свободного доступа"? Обидно, что я не всегда "Руку протянул - и взял.."?
Что ты вообще чувствуешь? Расскажи мне. Ведь только твои мысли я не могу читать. Сквозь мониторы и мониторчики это практически невозможно.
(Теперь играет My sweet prince - Placebo. Мужчина убеждает кого-то: "My sweet prince, you are the one - Мой милый принц, ты - единственный"... )
А история, которую ты рассказал, про ту маленькую девочку... мне ее до слез жалко, очень. Но это чья-то чужая история, не моя, не про меня.
В этой жизни я родилась "сбежавшей принцессой", не приспособленной к некоторым вещам и ненавидящей себя за любое проявление слабости. Страх в том числе.
И еще. Ты не можешь уйти. Ты для меня по сути то же самое, что и я для тебя. Неподвижные глаза и буковки с монитора.
И уйти от меня ты сможешь только тогда, когда Я этого захочу.
Что пугает меня больше всего: я не знаю, О ЧЕМ и КАК ты думаешь. И как ты реагируешь на мои слова, читая это письмо (ты улыбаешься? сердишься? пьешь чай и закусываешь строчки хрустящим печеньем? как?)
Я ровным счетом ничего о тебе не знаю.
(Пока я читаю твое письмо и пишу ответ, в плеере играет Placebo. Я не знаю, как ты отношишься к такой музыке. Могу только предположить, что тебе она не нравится. Потому что... Блин, скорее всего, потому, что ты не понимаешь, о чем там поется... я думаю, что тебе не нравится такая музыка, потому что она "тяжелая", слишком современная.
Пока я пишу тебе ответ, играет Protege Moi - Placebo, мужской голос просит: "Защити меня от того, что я хочу, Защити меня, защити меня".)
Я не могу понимать того, почему ты сравниваешь ее, физически и реально жаждущую тебя, и меня, присутствующую в твоей жизни в виде неподвижной картинки и черно-белых полосок на экране монитора. Я здесь только потому, что ТЫ САМ так решил.
Я никак не могу объяснить себе, почему в твоих глазах она проиграла мне по всем параметрам...
Тебе больно от того, что я не всегда в зоне "свободного доступа"? Обидно, что я не всегда "Руку протянул - и взял.."?
Что ты вообще чувствуешь? Расскажи мне. Ведь только твои мысли я не могу читать. Сквозь мониторы и мониторчики это практически невозможно.
(Теперь играет My sweet prince - Placebo. Мужчина убеждает кого-то: "My sweet prince, you are the one - Мой милый принц, ты - единственный"... )
А история, которую ты рассказал, про ту маленькую девочку... мне ее до слез жалко, очень. Но это чья-то чужая история, не моя, не про меня.
В этой жизни я родилась "сбежавшей принцессой", не приспособленной к некоторым вещам и ненавидящей себя за любое проявление слабости. Страх в том числе.
И еще. Ты не можешь уйти. Ты для меня по сути то же самое, что и я для тебя. Неподвижные глаза и буковки с монитора.
И уйти от меня ты сможешь только тогда, когда Я этого захочу.
"Ваша копия чего-то там нелицензионная", - оповестил ноутбук.
Блять, ты еще скажи, что и в моем зеркале - подделка...
Я откровенно пьяна. Откровенно пьяна, и... Да. Мне хочется свернуться каким-то особо уютным и комфортным клубочком, и чтобы Никто Никак Не Дотрагивался.
Я не могу ответить адекватно на ласку и внимание сейчас, а потому прячусь, прячусь под социальную маску мега-добродетели... Хорошая девочка...
Мне даже выгодно сейчас не иметь своего запаха. Пусть меня не видит никто. Ведь никто не любит. Я хочу спрятаться. Куда только... Даже побег за тысячи километров не спасает, черт, не спасает.
Я знаю, что сейчас никто не станет гладить меня по голове, и защищать от тревоги, от холода, нестерпимого... Но больше всего - от меня самой, ненавидящей слабость и убивающей себя...
Только бы выжить и успеть, только бы успеть, успеть... Успеть найти тебя, ведь у меня почти получилось. Но даже на 90% - это не результат.
Блять, ты еще скажи, что и в моем зеркале - подделка...
Я откровенно пьяна. Откровенно пьяна, и... Да. Мне хочется свернуться каким-то особо уютным и комфортным клубочком, и чтобы Никто Никак Не Дотрагивался.
Я не могу ответить адекватно на ласку и внимание сейчас, а потому прячусь, прячусь под социальную маску мега-добродетели... Хорошая девочка...
Мне даже выгодно сейчас не иметь своего запаха. Пусть меня не видит никто. Ведь никто не любит. Я хочу спрятаться. Куда только... Даже побег за тысячи километров не спасает, черт, не спасает.
Я знаю, что сейчас никто не станет гладить меня по голове, и защищать от тревоги, от холода, нестерпимого... Но больше всего - от меня самой, ненавидящей слабость и убивающей себя...
Только бы выжить и успеть, только бы успеть, успеть... Успеть найти тебя, ведь у меня почти получилось. Но даже на 90% - это не результат.
суббота, 21 ноября 2009
Мысленно обнимаю тебя здесь, "наше место" теперь засижено центровыми бродягами, городка, который я покидаю навсегда.
Обнимаю тебя как воплощение теплого прошлого, как память о том времени. Ты - прошлое, потому что вся реализовалась, сбылась, и теперь осталось только послевкусие. Ты - память, потому что существуешь где-то за тонкой непроницаемой гранью, но закрыв глаза и немножко сосредоточившись, можно почти ощутимо снова обнять тебя.
Когда я уеду, я совсем забуду про тебя. Определенно. Потому что этот город пахнет тобой, и я покину его навсегда. Прихватив с собой лишь самое лучшее, что есть в моей жизни. А твое послевкусие останется бродить по самому романтичному проспекту, цепляясь хвостом-тенью за фонари.
Мысленно провожаю взглядом твои растерянные глаза, когда автобус трогается и навсегда увозит меня. Представляешь, твоему призраку бывает больно....
Мысленно целую твои (чужие мне) ладошки. Прости за все... Простишь? Я знаю, что тебе сложно поверить в это сейчас, но я искренне желаю тебе счастья.
Знаешь, почему я никогда к тебе не вернусь? Я бы не смогла простить...
Только одну-единственную вещь я не смогу простить любимым людям. Нет. А ты ее совершила.
Ты осквернила все самое светлое, чистое и прекрасное, что было у меня к тебе. Понимаешь? Ты по сути посягнула на то, что принадлежало отнюдь не тебе, а мне. Но ты, тщеславное создание, вообразила себя обладательницей и распорядительницей этого бесценного подарка жизни. Не мне тебе объяснять.
Я не смогу тебя больше принять. Ты перестаралась. Переступила грань того, что дозволено. Я больше не смогу дотронуться до тебя и позволить тебе прикасаться ко мне. Скорее всего, мне даже смотреть на тебя лично (а не на твои фотографии) вряд ли захочется.
Но я на тебя не обижаюсь и не злюсь. Теплое послевкусие, и добавки не хочется.
Обнимаю тебя как воплощение теплого прошлого, как память о том времени. Ты - прошлое, потому что вся реализовалась, сбылась, и теперь осталось только послевкусие. Ты - память, потому что существуешь где-то за тонкой непроницаемой гранью, но закрыв глаза и немножко сосредоточившись, можно почти ощутимо снова обнять тебя.
Когда я уеду, я совсем забуду про тебя. Определенно. Потому что этот город пахнет тобой, и я покину его навсегда. Прихватив с собой лишь самое лучшее, что есть в моей жизни. А твое послевкусие останется бродить по самому романтичному проспекту, цепляясь хвостом-тенью за фонари.
Мысленно провожаю взглядом твои растерянные глаза, когда автобус трогается и навсегда увозит меня. Представляешь, твоему призраку бывает больно....
Мысленно целую твои (чужие мне) ладошки. Прости за все... Простишь? Я знаю, что тебе сложно поверить в это сейчас, но я искренне желаю тебе счастья.
Знаешь, почему я никогда к тебе не вернусь? Я бы не смогла простить...
Только одну-единственную вещь я не смогу простить любимым людям. Нет. А ты ее совершила.
Ты осквернила все самое светлое, чистое и прекрасное, что было у меня к тебе. Понимаешь? Ты по сути посягнула на то, что принадлежало отнюдь не тебе, а мне. Но ты, тщеславное создание, вообразила себя обладательницей и распорядительницей этого бесценного подарка жизни. Не мне тебе объяснять.
Я не смогу тебя больше принять. Ты перестаралась. Переступила грань того, что дозволено. Я больше не смогу дотронуться до тебя и позволить тебе прикасаться ко мне. Скорее всего, мне даже смотреть на тебя лично (а не на твои фотографии) вряд ли захочется.
Но я на тебя не обижаюсь и не злюсь. Теплое послевкусие, и добавки не хочется.
Ты вряд ли узнаешь об этом из вечерних теленовостей. Твой мир запределен и недосягаем для меня. Единственный способ проникнуть в него - писать тебе письма, которые ты (я знаю это наверняка, по единичным уведомлениям) все же иногда читаешь.
Ты вряд ли узнаешь об этом из утренней радиопередачи, ведь в твоем мире рассказывают только хорошие новости, тщательно обжаренные и бодряще-горячие (кружечка кофе наверняка дрогнула в пальчиках левой руки - ты же все еще любишь Irish Cream?)
Об этом вряд ли будут судачить твои соседки на лавочке у подъезда. Ни кто бы то ни было еще на твоих улицах твоего городишки.
И потому все, что тебе остается сейчас - это верить мне, верить на слово тому, что я сейчас скажу.
Сегодня (и еще пару дней) на солнце будут свирепствовать протонные бури. К земле неумолимо приближается давно влюбленный в нее метеорит. И если ему удастся ее поцеловать, его испепеляющая страсть расщепит все-все до молекул.
Я скоро приеду в твой город, искать тебя. А ты, быть может, к тому времени уже будешь делать своими другие страны, города, людей, судьбы...
Дождешься меня?
Твой Ли-S.
Ты вряд ли узнаешь об этом из утренней радиопередачи, ведь в твоем мире рассказывают только хорошие новости, тщательно обжаренные и бодряще-горячие (кружечка кофе наверняка дрогнула в пальчиках левой руки - ты же все еще любишь Irish Cream?)
Об этом вряд ли будут судачить твои соседки на лавочке у подъезда. Ни кто бы то ни было еще на твоих улицах твоего городишки.
И потому все, что тебе остается сейчас - это верить мне, верить на слово тому, что я сейчас скажу.
Сегодня (и еще пару дней) на солнце будут свирепствовать протонные бури. К земле неумолимо приближается давно влюбленный в нее метеорит. И если ему удастся ее поцеловать, его испепеляющая страсть расщепит все-все до молекул.
Я скоро приеду в твой город, искать тебя. А ты, быть может, к тому времени уже будешь делать своими другие страны, города, людей, судьбы...
Дождешься меня?
Твой Ли-S.
пятница, 30 октября 2009
Mon ami, ты никогда не задумывался о том, что место твое, как ты считаешь безраздельно тебе принадлежащее, досталось тебе от кого-то по наследству, так сказать, пользованным, из вторых рук?
Сейчас попробую объяснить...
Однажды мысль эта уже бродила где-то рядом, когда на уведомление Vkontakte "Сегодня день рожденья у ...." я кликнула на страничку и нашла на ее стене сухое "Любим, помним, скорбим", датируемое несколькими месяцами ранее. Надо же, подумала я... А вроде недавно спрашивались "Как дела?"...
Прошло N-ное количество времени, и сотрудник попросил зарегистрировать его на Mail.ru и Vkontakte. Не буду описывать тебе всю последовательность, но только благодаря такому странному свойству Мейла как удаление почтового ящика через три месяца простоя я взломала Vkontakte чью-то "мертвую" страничку...
Ты никогда не задумывался о том, что на твоем месте, будь то e-mail, номер ID, что бы то ни было, когда-то существовал кто-то, кто уступил тебе это место по той или иной причине? Этакий всемирный Second Hand...
Да, кстати, обещала тебе свою "мелочь".
Забирай, она мне как чужая...
Фарфоровая мелочь вселенского масштаба.
Небольно впивался осколок
Фарфорового паяца.
Неужто и ты удостоился
Чертой на ладони остаться?
На ваше "Люб...лю" осторожное
Примите молчанье в награду.
Мое "возможно" надежнее
Всех ваших "могу" или "надо".
Позируй же мне, словно куклой,
Притворно на все согласной,
Сомненья свои и усталость
Прикрыв слоем бархатки* красной.
P.S.: *Бархатка - ленточка из бархата, может использоваться как нашейное украшение.
Сейчас попробую объяснить...
Однажды мысль эта уже бродила где-то рядом, когда на уведомление Vkontakte "Сегодня день рожденья у ...." я кликнула на страничку и нашла на ее стене сухое "Любим, помним, скорбим", датируемое несколькими месяцами ранее. Надо же, подумала я... А вроде недавно спрашивались "Как дела?"...
Прошло N-ное количество времени, и сотрудник попросил зарегистрировать его на Mail.ru и Vkontakte. Не буду описывать тебе всю последовательность, но только благодаря такому странному свойству Мейла как удаление почтового ящика через три месяца простоя я взломала Vkontakte чью-то "мертвую" страничку...
Ты никогда не задумывался о том, что на твоем месте, будь то e-mail, номер ID, что бы то ни было, когда-то существовал кто-то, кто уступил тебе это место по той или иной причине? Этакий всемирный Second Hand...
Да, кстати, обещала тебе свою "мелочь".
Забирай, она мне как чужая...
Фарфоровая мелочь вселенского масштаба.
Небольно впивался осколок
Фарфорового паяца.
Неужто и ты удостоился
Чертой на ладони остаться?
На ваше "Люб...лю" осторожное
Примите молчанье в награду.
Мое "возможно" надежнее
Всех ваших "могу" или "надо".
Позируй же мне, словно куклой,
Притворно на все согласной,
Сомненья свои и усталость
Прикрыв слоем бархатки* красной.
P.S.: *Бархатка - ленточка из бархата, может использоваться как нашейное украшение.
четверг, 08 октября 2009
Бежать. Бежать за тобой, пока сердце не выскочит из груди своим тук-тук.
Забыть. Забыть про гордость, гордыню свою стаскивать на бегу, обнажая перед оторопелой толпой, паштетной массой людских лиц, свою душу.
Схватить. За рукав ускользающую тебя, воплощение банально-мужского счастья. И тащить, воровать, красть, похищать, приглашать, уговаривать, подкупать, наконец...
Я сделаю все, лишь бы ты от_дала_сь мне вся и последовала за мной в мою обитель.
Раздеть. Наголо, наотмажь, нежнее нежного, запутать натуго в нитях речей и волос; + розовое полотенце на подушке.
Задуть. Свеча, ванильным желтым светом подражая солнцу.
Остыть под утро. Под одеялом один. И эта фантазия маниакально преследует меня уже второй год. Тебя нет. Так банально. Тебя, и вот нет, не со мной, а с другими, где-то в переулках урбанистического лабиринта сумерки.
Я рисую. Провожу осколочно-раненой грудью по асфальту перед твоим домом. К чему писать что-то банальное? Просто линии и запятые. Вдруг ты увидишь и все поймешь.
Забыть. Забыть про гордость, гордыню свою стаскивать на бегу, обнажая перед оторопелой толпой, паштетной массой людских лиц, свою душу.
Схватить. За рукав ускользающую тебя, воплощение банально-мужского счастья. И тащить, воровать, красть, похищать, приглашать, уговаривать, подкупать, наконец...
Я сделаю все, лишь бы ты от_дала_сь мне вся и последовала за мной в мою обитель.
Раздеть. Наголо, наотмажь, нежнее нежного, запутать натуго в нитях речей и волос; + розовое полотенце на подушке.
Задуть. Свеча, ванильным желтым светом подражая солнцу.
Остыть под утро. Под одеялом один. И эта фантазия маниакально преследует меня уже второй год. Тебя нет. Так банально. Тебя, и вот нет, не со мной, а с другими, где-то в переулках урбанистического лабиринта сумерки.
Я рисую. Провожу осколочно-раненой грудью по асфальту перед твоим домом. К чему писать что-то банальное? Просто линии и запятые. Вдруг ты увидишь и все поймешь.
среда, 07 октября 2009
Подержи меня за руку, ей ты, Кто-нибудь!
Ведь не трудно же! Так, слегка, почти не напрягаясь. Меня же уносит ветром, как воздушный шарик!..
Ну и пусть я в беспорядочном движении! Я же сильная, все выдержу... Ты только не отпускай, я ведь легкая, и можно держать почти не напрягаясь.
Ты только не отпускай, любимый Кто-нибудь, меня ведь потом так трудно найти. Не отпускай, я ведь потом сама себя могу не отыскать однажды...
Разве безразлично? Ну же, возьми меня за руку, прохожий Кто-нибудь, не обязательно сильно, можно ведь так, почти не напрягаясь, как бы между делом.
Возьми же меня за руку, последний раз, Кто-нибудь, и не отпускай сколько хватит сил, слышишь, ты, Кто-нибудь? Ведь ты же сильный, Кто-нибудь? И тебе хватит воли удержать меня за руку... слегка, почти не напрягаясь...
Ведь не трудно же! Так, слегка, почти не напрягаясь. Меня же уносит ветром, как воздушный шарик!..
Ну и пусть я в беспорядочном движении! Я же сильная, все выдержу... Ты только не отпускай, я ведь легкая, и можно держать почти не напрягаясь.
Ты только не отпускай, любимый Кто-нибудь, меня ведь потом так трудно найти. Не отпускай, я ведь потом сама себя могу не отыскать однажды...
Разве безразлично? Ну же, возьми меня за руку, прохожий Кто-нибудь, не обязательно сильно, можно ведь так, почти не напрягаясь, как бы между делом.
Возьми же меня за руку, последний раз, Кто-нибудь, и не отпускай сколько хватит сил, слышишь, ты, Кто-нибудь? Ведь ты же сильный, Кто-нибудь? И тебе хватит воли удержать меня за руку... слегка, почти не напрягаясь...
Интересно, что он сейчас думает о ней? Да, интересно. Но не жизненно важно. Важнее вкус его губ. И ощущение его тела под упругими и не по-женски любопытными подушечками пальцев. А еще его волосы. Да, его волосы. И запах между нижней прядочкой и воротничком. Важнее его глаза. А еще губы. Да, губы.
Наверное, он шокирован. А может быть и нет. А может, в этом городе обитают сотни таких сбежавших принцесс. А может... Да, впрочем, все это не важно. Важнее вкус его губ. А еще ощущение, как напрягается его спина под не по-женски любопытными пальцами. И его волосы, как шелковые. И этот смешанный запах, он и она. А еще губы... Да, безусловно, губы...
Проскользнула мысль, что он больше не позвонит. И еще одна, что позвонит, много раз. Но это не важно. Важнее, что она чувствует. Чувствует, понимаете? Вкус его губ. А еще тепло его тела на ладошках, не по-женски отвыкших от твердости мужской спины. А еще сладость. И губы. Да, определенно. Губы...
Наверное, он шокирован. А может быть и нет. А может, в этом городе обитают сотни таких сбежавших принцесс. А может... Да, впрочем, все это не важно. Важнее вкус его губ. А еще ощущение, как напрягается его спина под не по-женски любопытными пальцами. И его волосы, как шелковые. И этот смешанный запах, он и она. А еще губы... Да, безусловно, губы...
Проскользнула мысль, что он больше не позвонит. И еще одна, что позвонит, много раз. Но это не важно. Важнее, что она чувствует. Чувствует, понимаете? Вкус его губ. А еще тепло его тела на ладошках, не по-женски отвыкших от твердости мужской спины. А еще сладость. И губы. Да, определенно. Губы...
Тсс... Помолчи. Меня послушай.
Вот твои розы и портреты,
Звонки, стихи и переписка
Лежат в коробке из-под страз.
Прости. Тебя я отпускаю,
Заранее не жду в ответном
Благотворительной приписки:
"Тебе удачи, в добрый час!"
За вас моей душе спокойно.
В ее просторном светлом сердце
Ты нацарапаешь от скуки
Свои автографы сто раз...
И я уверена, достойно
Тебя получат по наследству
Ее заботливые руки
И пара раболепных глаз.
Вот твои розы и портреты,
Звонки, стихи и переписка
Лежат в коробке из-под страз.
Прости. Тебя я отпускаю,
Заранее не жду в ответном
Благотворительной приписки:
"Тебе удачи, в добрый час!"
За вас моей душе спокойно.
В ее просторном светлом сердце
Ты нацарапаешь от скуки
Свои автографы сто раз...
И я уверена, достойно
Тебя получат по наследству
Ее заботливые руки
И пара раболепных глаз.
Входить, не стучаться. В открытые двери.
В той комнате пусто и тихо давно.
Ее растерзали домашние звери,
Игриво лакавшие с пальцев вино.
Не нужно, не стоит. Скупые рыданья
Едва ли облегчат. И не воскресят
Мифической приторной страсти прекрасной
Придуманный образ минуту назад.
В картинной фигуре упасть на колени...
И груды засохших букетов собрать...
Нет боли и жалости, тени от лени...
Споткнулась, упала... Вставать и бежать...
И душу твою ожиданьем напрасным,
Осколком дурного молчанья насилуя,
Хотела, чтоб ты, наконец, мне поверил:
Я - сильная! Черт возьми... Сильная...
В той комнате пусто и тихо давно.
Ее растерзали домашние звери,
Игриво лакавшие с пальцев вино.
Не нужно, не стоит. Скупые рыданья
Едва ли облегчат. И не воскресят
Мифической приторной страсти прекрасной
Придуманный образ минуту назад.
В картинной фигуре упасть на колени...
И груды засохших букетов собрать...
Нет боли и жалости, тени от лени...
Споткнулась, упала... Вставать и бежать...
И душу твою ожиданьем напрасным,
Осколком дурного молчанья насилуя,
Хотела, чтоб ты, наконец, мне поверил:
Я - сильная! Черт возьми... Сильная...
Чудо... какое ж вы чудо, мужчина...
Стоп. Не подумай, что сразу сдалась.
Определенно не вижу причины
Больше минуты думать о вас.
Эй, дорогуша, давайте меняться?
Я вам улыбку, а вы в меня... взгляд?
Официального ближе держаться?
Лишь огоньки на ресницах горят...
А на прощание разулыбаться.
Что говорить?! Мне дышать тяжело.
Поздно стараться не поддаваться.
Чиркнула спичкой. Время пошло.
Стоп. Не подумай, что сразу сдалась.
Определенно не вижу причины
Больше минуты думать о вас.
Эй, дорогуша, давайте меняться?
Я вам улыбку, а вы в меня... взгляд?
Официального ближе держаться?
Лишь огоньки на ресницах горят...
А на прощание разулыбаться.
Что говорить?! Мне дышать тяжело.
Поздно стараться не поддаваться.
Чиркнула спичкой. Время пошло.
Когда ты ушла, мир отказался сохранять безупречную целостность и стал медленно (и оттого так невыразимо пугающе) распадаться на несвязные фрагменты.
Сначала исчез вкус. У пищи, у чая. Даже сахар и соль потеряли смысл, а потому частенько заменяли друг друга. Впрочем, я даже не вспомню, была ли разница между соленым чаем и кофе с остатками жидкости для мытья посуды.
А потом стали уходить краски. Медленно, безысходно... По одной, по одной... Настал день, и в моем мире их осталось только три: черная, белая и красная. А на следующий день не стало и красной...
С тех пор я изо всех сил старался сохранить равновесие черного и белого в моем бессмысленно-гордом существовании.
Я уже не скучал. Просто механично и отработанно просыпался утром, чтобы съесть что-то черно-белое и безвкусное на завтрак. А потом пойти-таки на работу, провести бессмысленно день.
Не подумай, что я жалуюсь тебе. Это все было, как было. Только знаешь... Вчера у меня было свидание. Свидание как свидание, сотни таких. Но в первый раз в моей жизни на свидание ко мне девушка пришла с ослепительно-красной, колючей и ароматной розой....
Сначала исчез вкус. У пищи, у чая. Даже сахар и соль потеряли смысл, а потому частенько заменяли друг друга. Впрочем, я даже не вспомню, была ли разница между соленым чаем и кофе с остатками жидкости для мытья посуды.
А потом стали уходить краски. Медленно, безысходно... По одной, по одной... Настал день, и в моем мире их осталось только три: черная, белая и красная. А на следующий день не стало и красной...
С тех пор я изо всех сил старался сохранить равновесие черного и белого в моем бессмысленно-гордом существовании.
Я уже не скучал. Просто механично и отработанно просыпался утром, чтобы съесть что-то черно-белое и безвкусное на завтрак. А потом пойти-таки на работу, провести бессмысленно день.
Не подумай, что я жалуюсь тебе. Это все было, как было. Только знаешь... Вчера у меня было свидание. Свидание как свидание, сотни таких. Но в первый раз в моей жизни на свидание ко мне девушка пришла с ослепительно-красной, колючей и ароматной розой....
Сделай мне больно снова! Сделай же мне снова, чтобы рррррр.., как больно.... Ты ведь это мастерски умеешь. Не знаю, из любви ли, из ненависти, из глупого непонятного садизма....
Просто скажи, как сильно ждешь, как хочешь верить в то, что я буду рядом. Да, да, рассказывай мне это сейчас, как раз тогда, когда я, кажется, избавился от твоего призрака. Кажется, победил тварь-бессонницу и нашел для своих будущих детей еще одного родителя... Скажи, что зря мы тогда с тобой расстались, что сейчас ты заберешь меня с собой из этого ненавистно-родного города и увезешь за солнцем, за мечтой.
А еще расскажи, что очень тосковала, и что тот другой, с фото... Что это было просто для того, чтобы забыть вкус моих губ. Ты знаешь... я чертовски устал без твоих слов. Скажи, что опоздала, но очень спешила спасти меня... сделай, сделай же мне... не медли...
А я буду помнить, как читая твои строки, я жмурился, а перед глазами было палящее солнце и соленая вода. Это слезы, а может брызги моря, которое в кровь разбивается о нашу с тобой лодку. Сделай мне больно, нарисуй чего нет и ни_когда_нибудь будет... Это море, белые полупрозрачные занавески, вздуваемые ветром, жаркое небо. Эти белые, жутко ароматные цветы на деревьях. Наше с тобой лето, сестренка... Наше с тобой лето. Год прошел, кажется?
А можно я теперь тебя так буду называть? Сестренка? Больно, но... это наше с тобойчто будет. Это же наше с тобой что было ... Это же наше с тобой не_наше....
Ульяна, а давай ты больше никогда не уйдешь? И я смогу каждое утро дышать в твои волосы возле затылка, и целовать ювелирно-точеные ушки... А давай мы вот так просто намечтаем себе с три короба всякой всячины, которой с нами никогда не будет. Иногда я думаю, что это огонь внутри меня выжег твои горящие глаза, и ты сбежала, чтобы спасти душу... А еще тот виртуальный человек, из сети.... Ты поистине очаровательна, сестренка, раз тебя можно любить на расстоянии...
_____________________________________________________________________________
А мне остается самое дорогое, что было у нас на двоих....
Никогда не сдаваться никогда никогда не сдаваться не сдаваться никогда не сдаваться никогда не сдаваться никогда никогда никогда не сдаваться не сдаваться не сдаваться никогда не сдаваться никогда никогда никогда не сдаваться не сдаваться не сдаваться никогда никогда никогда.... нет.
Просто скажи, как сильно ждешь, как хочешь верить в то, что я буду рядом. Да, да, рассказывай мне это сейчас, как раз тогда, когда я, кажется, избавился от твоего призрака. Кажется, победил тварь-бессонницу и нашел для своих будущих детей еще одного родителя... Скажи, что зря мы тогда с тобой расстались, что сейчас ты заберешь меня с собой из этого ненавистно-родного города и увезешь за солнцем, за мечтой.
А еще расскажи, что очень тосковала, и что тот другой, с фото... Что это было просто для того, чтобы забыть вкус моих губ. Ты знаешь... я чертовски устал без твоих слов. Скажи, что опоздала, но очень спешила спасти меня... сделай, сделай же мне... не медли...
А я буду помнить, как читая твои строки, я жмурился, а перед глазами было палящее солнце и соленая вода. Это слезы, а может брызги моря, которое в кровь разбивается о нашу с тобой лодку. Сделай мне больно, нарисуй чего нет и ни_когда_нибудь будет... Это море, белые полупрозрачные занавески, вздуваемые ветром, жаркое небо. Эти белые, жутко ароматные цветы на деревьях. Наше с тобой лето, сестренка... Наше с тобой лето. Год прошел, кажется?
А можно я теперь тебя так буду называть? Сестренка? Больно, но... это наше с тобой
Ульяна, а давай ты больше никогда не уйдешь? И я смогу каждое утро дышать в твои волосы возле затылка, и целовать ювелирно-точеные ушки... А давай мы вот так просто намечтаем себе с три короба всякой всячины, которой с нами никогда не будет. Иногда я думаю, что это огонь внутри меня выжег твои горящие глаза, и ты сбежала, чтобы спасти душу... А еще тот виртуальный человек, из сети.... Ты поистине очаровательна, сестренка, раз тебя можно любить на расстоянии...
_____________________________________________________________________________
А мне остается самое дорогое, что было у нас на двоих....
Никогда не сдаваться никогда никогда не сдаваться не сдаваться никогда не сдаваться никогда не сдаваться никогда никогда никогда не сдаваться не сдаваться не сдаваться никогда не сдаваться никогда никогда никогда не сдаваться не сдаваться не сдаваться никогда никогда никогда.... нет.
Я на тонкую грань
Скупо видных морщинок
Кистью брызгаю кровь
Позабытых героев.
Ты действительно прав.
Я отпетая дрянь,
Если праздную, что попрощалась с тобою.
Скупо видных морщинок
Кистью брызгаю кровь
Позабытых героев.
Ты действительно прав.
Я отпетая дрянь,
Если праздную, что попрощалась с тобою.
Я не боюсь оставаться одна. Не боюсь шорохов и шепота за спиной и озноба от сквозняка по ногам.
Я не боюсь темноты, пустых пространств под кроватью и шкафом и того, что мерещится по углам комнат.
Не боюсь высоты, и ветра, и тишины, натянутой как струна, открытых пространств.
Я не боюсь плавать. Воды, глубины, шторма, задохнуться, утонуть.
Я вообще не боюсь смерти...
Не боюсь, когда мне под кожу входят иголки, когда сжимает в груди и нечем дышать.
Мне не страшно, когда в моем отчаянии со мной разговаривает лишь гулкое эхо моей четырехугольной комнаты.
Я не боюсь привыкнуть и внезапно лишиться, заблуждаться и вдруг прозреть.
Я не боюсь говорить с непонимающими, обнимать холодных, плакать посреди улицы, сказать предпоследнее слово.
Ты думаешь, я самая смелая?
Нет, я трусиха, трусиха.
Я очень боюсь твоей боли.
Береги себя, ладно?
Я не боюсь темноты, пустых пространств под кроватью и шкафом и того, что мерещится по углам комнат.
Не боюсь высоты, и ветра, и тишины, натянутой как струна, открытых пространств.
Я не боюсь плавать. Воды, глубины, шторма, задохнуться, утонуть.
Я вообще не боюсь смерти...
Не боюсь, когда мне под кожу входят иголки, когда сжимает в груди и нечем дышать.
Мне не страшно, когда в моем отчаянии со мной разговаривает лишь гулкое эхо моей четырехугольной комнаты.
Я не боюсь привыкнуть и внезапно лишиться, заблуждаться и вдруг прозреть.
Я не боюсь говорить с непонимающими, обнимать холодных, плакать посреди улицы, сказать предпоследнее слово.
Ты думаешь, я самая смелая?
Нет, я трусиха, трусиха.
Я очень боюсь твоей боли.
Береги себя, ладно?